Эмблема сайта, возврат на главную страницу Бонсай,
возврат на главную страницу
На
главную
На страницу
'Пролегомены'

Об искусстве бонсай

Статья Н.Н. Честных опубликована в журнале "Ландшафтный дизайн" №3 1999.

"Нация обязана сделать всеобщим достоянием
то лучшее, что есть у неё. Благородный дух
и есть богатство нации, а её достояние - готовность,
преодолевая узкие, частные интересы, послать
всему миру приглашение принять участие в
празднике её духовной культуры."

Рабиндранат Тагор.

Бонсай - это дар Японии Западу. Древнее искусство, родившееся в Китае, завоёвывает Европу и Америку. По всему миру множится число любителей, появляются и профессионалы, существует сеть клубов и ассоциаций. Это и мода, и бизнес, и серьёзное увлечение, путь жизни…

Известно, что первые образцы бонсай попали в Европу в конце Х1Х - начале ХХ веков. Выставленные на международных выставках в Париже и Лондоне, они произвели скорее скандальное впечатление. В карликовых деревьях узрели аналогию с "варварским" китайским обычаем бинтовать ступни ног у девочек из знатных семейств. Это предубеждение живо и поныне. Иногда приходится слышать, будто дерево-карлик - результат изощрённого и жестокого издевательства. Такой взгляд наивен. Бонсай - это "любимчик", "маменькин сынок", балованное и требовательное дитя, которому его создатель и владелец посвящает немало времени и сил.

Свежая, подходящая именно для данного вида земля, подкормки, частые пересадки, регулярный полив, опрыскивания, ванны, прищипка, стимулирующая рост, формообразующая обрезка, борьба с вредителями, закалка, воздушные и солнечные процедуры, укрытие на зиму - вот далеко не полный перечень забот, связанных с содержанием бонсай. Но для любителя всё это не так уж и тягостно.

Зато сколько радости приносит это увлечение! Чего стоит хотя бы увидеть весну в феврале, когда вокруг ещё царит зима или нескончаемая оттепель. Чувствуешь себя эдаким Тартареном, выращивающим в Провансе баобабы в горшках… А всего-то развернулись маленькие зубчатые листики вяза, повисли треугольные платочки клёна или набухли полные творческих сил розоватые почки липы. Да ведь ты - отмеченный удачей счастливец, кому сама природа доверчиво раскрыла свои "детские секреты".

Воссозданная, смоделированная, сотворённая, но в миниатюре, природа - какой опьяняющий успех для западного человека и сколько здесь еле уловимой нежной иронии! Во всяком случае, бонсай учит смирению. Мы не должны забывать, что наши игры - всего лишь детский лепет рядом с творческой свободой Создателя. Мастер здесь всегда ученик. Ему незачем кичиться победой над природой. Учит природа, сама являясь образцом, моделью и цензором. Она не терпит лжи, отторгает неудачный образ.

Формы и стили, отобранные мастерами из тысяч вариантов, идеальны не только эстетически, но и с точки зрения выживания. В природе ветер, дождь, снег, соседство других деревьев, человеческий фактор, собственный импульс, воля к жизни, поиск света, земли, воды, пространства - всё вместе формирует дерево, определяет его судьбу и силуэт. Всегда неповторимый облик дерева - это манифест его жизни, итог борьбы и выживания.

Радостно и ответственно чувствовать себя творцом. В культуре бонсай западный человек заново открывает для себя миф о Пигмалионе. Дело его рук живёт и дышит каждую секунду, оставаясь при этом творением искусства, неся определённую идею, пробуждая чувства, воспоминания. Художественный образ запечатлевает самые характерные, сущностные свойства вещей, значит, само собой предполагает и определённый отбор, обработку, требует регламентации, стильности и канона.

В дальневосточной традиции Вселенная наделена самопроизвольной творческой силой. И человек творит спонтанно. Искусство для него не создание новой, не бывшей никогда сущности, и даже не её имитация, а сама жизнь как акт сотворчества. Между искусством и жизнью, природой и свободой человека нет противоречия. Правда искусства это и есть правда жизни, канон не ограничивает творческую свободу, реальное существенно не отличается от причудливой фантасмагории, вдохновение - от следования ритму невозмутимо спокойного сознания.

По прихоти своей скитаться здесь и там,
Дивясь божественным природы красотам
И пред созданьями искусств и вдохновенья
Трепеща радостно в восторгах умиленья,
Вот счастье! Вот права…

А. С. Пушкин Из Пиндемонти

Обычай выращивать карликовые деревья в контейнерах или на подносах родился ещё в раннее средневековье. Он был частью необыкновенно разработанной в Китае садоводческой культуры. Стоит отметить, что все агротехнические приёмы, которые используются сейчас, были известны уже во времена Сунской династии. Постепенно китайский пэн-цай становится излюбленным хобби интеллектуалов, посвящавших созерцанию и поиску необычного и в природе, и в искусстве своё "приятное безделье".

Главной фигурой артистического Китая становится художник-любитель, "профессиональный" дилетант и эрудит, для которого занятия поэзией, живописью, каллиграфией и садоводством являлись изысканным удовольствием, а не источником дохода. Главное в жизни такого эстета - не изобрести, а найти и пережить. В поисках забавных, фантастических, иногда и страшных курьёзов, он отправляется в Путь. Созерцание природы даёт творческий импульс, обостряет восприятие и изобретательность. Из своих путешествий писатели и художники привозили странных карликов - деревца, которые боролись за жизнь, цепляясь за скалы, сопротивляясь дождю и ветру. Их пересаживали в контейнеры, держали в маленьких садиках, показывали друзьям. Передаваясь по наследству, они приобретали ценность фамильной реликвии. Такие чудо-деревца были редкостью и стоили очень дорого.

Вот как пишет об этом литератор из Сучжоу Шэнь Фу: "Для выращивания карликового деревца требуется лет тридцать, а то и сорок. Я знавал только одного человека, который за жизнь вырастил несколько деревьев. Это старый Вань, по прозвищу Цай-чжан, он был моим земляком. Однажды в Янчжоу у одного купца мне довелось увидеть два карликовых деревца - самшит и кипарис, их подарил ему приятель из Юйшаня. Увы! То были две светлые жемчужины, отданные невежественным людям. Никогда в жизни я не встречал таких интересных экземпляров". ("Шесть записок о быстротечности жизни")

Постепенно вольная забава превращается в настоящую школу со своими приёмами, излюбленными формами. Эти типовые формы получают символические имена: "дракон", "осьминог", "мать и дитя", "танцующая птица", "братья", "черепаха" и т. д. В этом увлечении удивительно сочетались любовь к природе и искусственность, вера в необычное, смелый эксперимент и терпеливый многолетний труд. Созерцая маленькое деревце в горшке, можно было, не выходя из дома, отправиться в воображаемое путешествие, вскарабкаться горными тропами, подойти к водопаду, увидеть в малом клочке земли бесчисленное количество пейзажей.

"Горсть земли и ложка воды навлекают безбрежные думы", - писал Ли Юй. Пейзажные картины-свитки и карликовые деревца на подносе уводили душу зрителя в странствие в бесконечный мир мечты и снов наяву. Малая форма творит чудеса: она заставляет свежим взором увидеть и оценить естественное, удивиться своему, родному, и поверить в то, что привычная, знакомая вещь может быть воистину бесценной. С деревом в миниатюре, изъятым из своего природного окружения, происходит примерно то же, что и со словом, изъятым из обыденной речи и помещённым в поэтический контекст - оно светится.

И, кроме того, в Китае издавна верили в магическую власть маленького предмета, уменьшенную копию настоящего. Казалось, он концентрированно собирал в себе животворные токи природы, её творческую силу. Миниатюрный пейзаж на блюде или маленькое деревце служили талисманом для своего хозяина, были моделью и образом совершенной полноты бытия.

Неизвестно, когда первые бонсай появились в Японии. Возможно, их привезли с материка монахи секты Чань. Именно в монастырской среде теряются корни этого искусства в Японии. Первые документальные свидетельства - это изображения деревьев в контейнерах на пейзажных свитках Х111 века. Позднее к этому увлечению приобщаются самураи. Путь воина оказывается не чужд общению с прекрасным. Что видели японцы в деревьях? Несгибаемую волю к жизни и одновременно пластическую податливость, гибкость, благородную старость и возможность вечного обновления, внутреннюю дисциплину и самоконтроль. Во всяком случае, бонсай, наряду с чайным действом, драмами театра Но, сухими садами, становится ярким выразителем дзэнского духа, универсальной школой общения и соприкосновения с внешним миром, "моральной геометрией".

Именно в это время начинает складываться то, что мы знаем сегодня как классический японский бонсай, прясняется его эстетика, формируются основные стили. По самому своему определению (бон - контейнер, сай - дерево) бонсай - это культивируемая естественность, природа, ставшая искусством. Природа задана в бонсай не только как материал, но и как ритм, энергия и движение. Важно не внешнее подобие, а поиск внутренней сути вещей. Художник доказывает свою верность природе тем, что сознательно использует её творческие силы. Потому внутренние закономерности природы в дзэнском искусстве часто находят своё воплощение в абстрактной композиции.

Таковы сухие сады периода Муромати, воспроизводящие "марсианский" ландшафт души, некое условное пространство для медитации. Таково и искусство икэбана. В чём же специфика бонсай? Грубо говоря, в сухом саду материал вторичен по отношению к цели (медитация), и по отношению к художественному результату (композиция). Неслучайно, предпочтение отдаётся инертному материалу: гальке, камням, песку. А в наше время он легко заменяется на материал искусственный, рукотворный.

То же и в икэбана, которая часто определяется как "вторая жизнь цветов", то есть вторая природа - материал полностью подчинён авторскому замыслу, служит для выражения какой-либо пластической, колористической и пространственной идеи. В бонсай природный материал не вторичен, он обязателен, неотменим, кроме того, ему присуща авторская воля, с которой нужно считаться. Можно сказать, что дерево в бонсай - "личность", ему дана свобода выбора.

Кузо Мурата - главный советник императорского дома, первый из бонсаистов, получивший Орден Восходящего Солнца, так определяет понятие бонсай: "...это живое растение, посаженное в контейнер, на поднос, скалу или камень таким образом, что оно может жить почти вечно". Природа в своём медленном, но неуклонном движении вперёд подражает вечности, и, значит, материалом в этом виде искусства выступает овеществлённое время, явленное в череде сменяющихся сезонов, в узлах, наплывах и наростах на коре и сучьях.

Невозможно, наверное, представить зарождение бонсай в арктической или пустынной зоне. Смена времён года, поступательное течение жизни, молчаливый и упорный рост - это то, что делает бонсай - пространственную форму - временным видом искусства. Дерево живёт дольше человека. Дерево в бонсай не должно умирать раньше своего создателя. Оно передаётся по наследству, от учителя к ученику, связывая разные поколения людей тонкой духовной нитью, являя собственной жизнью пример удивительного Общения всего со всем.

Но и в парковом искусстве пространство и время собраны воедино. Асиметрия, строгость, сдержанность, затаённость, глубина, естественность, спокойствие, утонченность - особенности, присущие всему дзэнскому искусству вообще, и, в частности, японскому саду. Отличия бонсай - в лаконизме форм, большей экспресии и суггестии. Бонсай подобен лирическому стихотворению в лирической дневниковой прозе. И так же, как стихотворение "на случай" бонсай может быть использован разнообразно: он может экспонироваться в саду, мокнуть под дождями и снегом в маленьком приусадебном дворике, или царить в полумраке ниши-токонома, приветствуя дорогих гостей.

В эпоху Эдо, подражая аристократии, к выращиванию карликовых деревьев приобщаются простые горожане. В конце 18 века в окрестностях столицы проводилась ежегодная выставка бонсай. Любители приносили по одному - два экземпляра и выставляли их на суд зрителей. Любимые породы того времени: сосна, можжевельник, криптомерия и слива. Постепенно складываются две локальные школы. Жители Эдо тяготели к необычным, странным, эксцентричным формам, типа "щупальца осьминога". Артистическая элита древней столицы культивировала более естественные, природные формы.

В Киото родился стиль, который сейчас называют "литературным". Он испытал значительное влияние китайской живописи тушью: несколько точных ударов кистью передают в ней трепет жизни, подвижную гармонию и равновесие. В этом стиле бонсай необычайной выразительностью обладает ствол дерева. Он освобождён от веток почти до самой вершины, легко и непринуждённо изгибаясь, он напоминает свободный каллиграфический рисунок.

Пусть в Китае и у нас говорят на разных языках,
но если отражения луны одинаково,
могут ли быть разными сердца людей?

Ки-но Цураюки

Конец ХIХ века, когда Япония активно перерабатывает западные традиции, был относительным затишьем для искусства бонсай. Японцы увлеклись натурализмом и в литературе, и в пластических искусствах. Настоящее возрождение происходит в ХХ веке, когда создаются ассоциации любителей, выпускаются специальные журналы, а с 1928 года в Токио два раза в год проводятся национальные выставки. Именно в это время бонсай приобретает те эстетические черты, которые характеризуют его и сегодня. "Самое трудное в этом виде искусства, - признаётся уже упоминавшийся Кузо Мурата, - добиться иллюзии правды, чтобы неестественное от природы, странное имело естественный вид.

Так женские роли в театре Кабуки исполняет мужщина, все об этом знают, но с удовольствием подчиняются иллюзии - правде искусства". "Не старайся, чтобы твоё дерево походило на бонсай, ты должен добиться, чтобы твой бонсай походил на дерево", - вторит ему Джон Нака, японец, проживающий в США. Маленький бонсай - не настоящее дерево, все об этом знают, но сила искусства такова, что мы охотно подчиняемся его магии, в малом прозреваем великое, и видим не только само дерево, но и окружающий пейзаж, понимаем чувства и настроения создавшего его автора.

Запад, между тем открывает для себя новую экзотическую страну. Японские гравюры контрабандой попадают в Европу, постепенно подготовляют переворот вживописи. Японское декоративное искусство оказывает огромное влияние на стиль эпохи Модерн. Круги от "прыгнувшей в пруд лягушки" разошлись по всему миру.

Военные, возвращаясь с двух мировых войн, увозят в своих багажах маленькие диковинные деревца. И в Европе, и в Америке составляются первые коллекции. Настоящий "взрыв" происходит в 1970 году после Международной выставки в Осака. Во всём мире бонсай осознали как художественное явление. В 80-ые годы по Европе прокатилось цунами - увлечение бонсай достигло пика. Благодаря коммерческому буму по всему миру возросло количество любителей, клубов, ассоциацмй. В1982 году немец Пауль Лесневич пригласил национальные ассоциации Германии, Франции, Люксембурга, Англии, Швейцарии, Голландии, Испании, Бельгии и Италии к участию в Первом Европейском Конгрессе в Гейдельберге. В 1984 году создание Европейской Ассоциации Бонсай было завершено.

В Америке и Канаде основу заложили коллекции, подаренные иммигрантами из стран Юго-Восточной Азии.

В Китае, сильно пострадавшем от культурной революции, возрождается интерес к собственным традициям, и, благодаря усиленному экспорту на Запад, китайский бонсай приобретает былую значимость.

В Южной Америке и в Индии успешно культивируют в качестве бонсай тропические растения. В Москве действует клуб бонсай, да и из других гогродов иногда доходят вести от любителей. Искусство бонсай становится интернациональным. Мы, кажется, всё больше готовы понять и впустить в себя другую, новую для нас, японскую модель отношений с природой.

А что же в Японии? В сознании современных японцев укореняется чуждое, западное по происхождению воззрение - мировой порядок онтологически делится на две части: человек, с одной стороны, и природа - с другой. И следовательно, задача искусства - победить природу, воздвигнуть над ней свою автономную личность и тем увековечить свою индивидуальность и волю. Мы все, к сожалению, хорошо знаем, куда заводит подобная опасная тенденция. Странно, но деревья ещё "замечают" времена года и живут в соответствии с ними. Дерево указывает на неизменный текучий характер самой жизни, своим существованием сегодня оно подтверждает подлинность прошедшего времени, является знаком сиюминутного присутствия и даёт залог будущего. Дерево "впитывает" наши взгляды, нвшу любовь и восхищение и отвечает нам взаимностью. Изменяются наши города, но деревья остаются такими же, как их видели наши предки.

Так не посмотреть ли нам на них через призму нового для нас искусства бонсай? Не вернуться ли в потерянный рай?